Олег Иванов несколько дней назад вышел на работу в отделение коронавирсуных больных городской больницы № 24 Екатеринбурга. Это уже вторая вахта студента-медика с Буланаша. Во время короткого отдыха Олега в родном доме мы встретились с ним и попросили поделиться впечатлениями о работе во время пандемии.
...Олег - немногословный, с модным хвостиком светлых волос на затылке, в очках на носу. Поначалу кажется закрытым и явно не любящим говорить о себе. Но за разговором раскрывается потихоньку, и я ловлю себя на мысли, что с ним интересно общаться – о прочитанных книгах, о фильмах, которые хочется посмотреть и о будущем страны, в которой живем.
Олегу 22. У него самая российская фамилия – Иванов. И сам он в общем-то обычный парень из нашего города. Вернее – из поселка Буланаш.
У него все, как у ровесников – школа, кружок при поселковом музее, беготня за старшим братом и с пацанами во дворах.
Ну может чуть посерьезнее, чуть поспокойнее, повнимательнее к старшим, чем другие подростки был в отроческом возрасте. И пораньше одноклассников определил цель: стать врачом.
«Что главное было в твоем решении?» – спрашиваю Олега о стимулах, которые заставили его пойти работать в «ковидное» отделение 24-й больницы Екатеринбурга. У меня три ответа на выбор – баллы (они помогут попасть в желанную ординатуру), деньги или практика? Олег задумывается на секунды. «Деньги, наверное, – отвечает честно и спокойно. – Я понимал, что больше нигде мне столько не заработать».
Деньги ему нужны. Он присматривается к ординатуре (практика в больнице) в хирургическом отделении. А на “хирургию” желающих много, потому учиться придется, возможно, платно. И у Олега есть три года, чтобы заработать на мечту.
В «ковидное» студентам медицинского университета предложили отправиться добровольно. Никто не заставлял, просто прислали форму, которую нужно было заполнить желающим.
Третьекурсник Олег Иванов сразу решил, что пойдет: «Когда еще такая возможность будет – поработать во время пандемии. Это шанс. Для общего развития врачу все надо попробовать!».
Вначале он попросился в больницу Артемовского – не взяли. Сказали, что кадрами «инфекция» укомплектована. Нашел место в Екатеринбурге, знакомый помог устроиться медбратом в городскую больницу №24. Сертификат медбрата (то есть медучилища) у него, как и у нескольких ребят с курса, уже был.
И что хотел – то и получил. Когда рассказывал о своих 23 сменах в больнице – мы с его мамой Надей только вздыхали.
Попал парень как кур в ощип. Еще повезло, говорит Олег, что в первые дни в отделении была медсестра, которая помогла осмотреться, научила заполнять непростую документацию, подсказывала, как ставить капельницы и общаться с врачами.
Первые дни бегал, подумать о чем-то некогда было, а на четвертый осознал – куда попал и какая на нем ответственность.
К этой смене он остался один на 40 человек. В соседнем отделении на столько же пациентов был еще один медбрат. Вот так, вдвоем на 80 больных, они и стояли всю 6-часовую вахту. Потом 12 часов отдыха – а жили тут же, в больнице – и снова на смену.
Пришли к коронавирусным они вчетвером. Но уже через пару дней остались двое. Не все выдерживали ношу медбрата, в ковидном тем более.
По телевизору мы видим, как запакованы медики, работающие в инфекционном: комбинезон, очки, маски, перчатки. Тело практически не дышит, пот заливает стекла очков. На нос они клеили лейкопластырь, иначе на переносице будет рана от давящей перемычки маски. Почему у наших медиков маски такие неудобные, травмирующие? Да кто его знает. Это философский вопрос про нашу медицину: люди – врачи, медсестры, санитарки – работают самоотверженно, не обращая внимания на травмирующую защиту, ну и пусть так дальше продолжают. У них же долг, они же не откажутся идти лечить из-за неудобной маски...
Медбрату со 40 пациентами только успевай крутиться. Там кричат, что капельница заканчивается. Тут врач тормознул в коридоре и передает назначение. Потом больной подошел с каким-то вопросом. И уже зовут убрать судно у лежачего, потому что в жару вонь на всю палату.
Да, санитарки у 22-летнего студента Иванова не было. Один он работал в отделении. Лишь к концу смены у него появился напарник и «вот это был кайф!». Особо тяжелых в его отделении не было, но срез общества оказался представлен полностью. Бабульки, наркоманы, молодые девушки, дяденьки за 50 – зараза прилепляется жертв не выбирая. Медики, оказавшиеся на больничной койке, и немногие пациенты-добровольцы нередко помогали Олегу – таблетки разнести, градусники собрать, пациента позвать. Но большинство все же требовательно ждали внимания и обижались, если медбрат их «игнорировал».
Опыт, который получил за эти дни Олег считает бесценным. У него твердое убеждение, что надо развиваться, пробовать, практиковаться, что доктор должен все уметь: ставить уколы, «читать» состояние больного по малейшим признакам, лечить пролежни, разговаривать с людьми, даже самыми капризными (а кто из нас в болезни таким не становится!), и перестилать постель у обмочившегося – тоже. (На этом деле – судно убрать и простыни поменять – «сломались» те, кто приходил до него. Не смогли. Не выдержали).
А еще он научился не огорчаться, не винить себя, когда что-то не получается сегодня.
– Как-то не мог попасть в вену наркоману – они у него все исколоты. Тогда попросил его самого у себя кровь взять, опыта колоть у него явно побольше. Но и он не смог, – улыбается Олег.
При этом «доктором» он себя не считает. «Я лишь руки, голова – врач», рассуждает про свою роль в больнице. Но все же, видно, приятно ему было услышать от опытного доктора, что врач из него выйдет и что после отдыха его ждут в отделении на вторую вахту.
Он еще школьником выбрал медицину. Настроился в своей родной “восьмой” школе сдавать на экзамене химию, а потом и биологию. И решил -- в медицинский. В семье докторов нет – мама на железной дороге трудилась, отец на БМЗ мастером. Но когда младший из двух братьев Ивановых вдруг заговорил о медицинском, родители виду не показали, что удивлены. Тем более, что уже понимали довольно-таки упертый характер с виду мягкого домашнего Олежки: если уж он решил – будет стараться, долбиться сквозь трудности. Потому нашли своему школьнику репетиторов, стали покупать пособия какие он просил.
В медицинский, где был немалый конкурс, Олег поступил без особых проблем и учится все эти годы в охотку.
– Говорят в медицинском очень трудно учиться?
– Когда интересно – не трудно. А если еще и преподаватель попадается замечательный, который стремится, чтобы ты не зазубрил, а понял и сам пошел дальше – это здорово!
Выбор, он формируется из каких-то деталей, встреч, событий: с кем и во что во дворе играл, что читал, какие игрушки покупали. И потихоньку чаша склоняется именно к этому делу. Хотя в 18 лет, размышляет Олег, понять, к чему душа лежит трудно, почти невозможно. «И я колебался, думал, но выбрал медицину и ничуть не жалею. Я рад, что так все совпало – мне хотелось чего-то довольно трудного, и не сидеть в офисе, а чтобы и руками что-то делать, и головой думать».
Кроме родителей, есть, рассказал Олег, у него два наставника, которым он благодарен все эти годы. Лидия Николаевна Никонова, учитель физкультуры в школе № 8 «учила не жалеть себя, быть стойким». Сейчас ей после перенесенных операций и самой непросто. Ученик Иванов был у нее в трудные дни, а когда понял, что не справиться ему с той поддержкой мудрого пожившего педагога, какую хотел оказать – попросил помочь отца. Так, вдвоем, и навещали любимого учителя.
Раиса Викторовна Асхадуллина, вдохновитель и руководитель поселкового музея, в чей кружок ходил пятиклашка Олег, научила, считает он, любить малую родину. «Мы делали работы об улицах поселка, по героям. Я изучал дневник одного бойца, стоял в Почетном карауле 9 мая. С тех пор слово «война» стал совсем по-другому воспринимать, не так, как раньше. Ничего этого не понимал в детстве, а сейчас – понимаю».
-- Похудел так, -- тихонько делится переживаниями мама Олега, вспоминая его возвращение с практики. -- Больше половины заработанного сразу нам отдал. Дома ходил в респираторе и даже ел отдельно, в своей комнате, пока сам себе устроил карантин. Он, когда в больнице работал, еще и учился дистанционно, как только выдерживал.
-- Для себя же, сам хотел, -- говорит Олег.
Для себя, да. Но и для нас с вами -- тоже.
- Мне повезло, что в хирургии Артемовской ЦРБ проходил практику после второго курса. Медсестры помогали, учили. Больные в “ковидном” отделении были разные. И пожилые, и молодые, и худые, и полные, в разном состоянии. Кто-то на уколы приходил сам, а кто-то и утку себе поднять не мог. Были с эпилепсией, инсультники, с давлением - всякие.
Но каждому хотелось внимания. Они в больнице и думают, что за ними должны бегать, ухаживать, а оказалось все не так. Капризничали. Я научился объяснять ситуацию построже, просил мне помочь - например, сходить и померять давление на аппарате самостоятельно.
Нагрузка большая. Смена была по 6 часов: с часу ночи до 7 утра, с 7 утра до часу дня и так далее. Мы отдыхали по 12 часов. Жили в больнице. Заразиться не очень-то боялся. Я молодой, у таких болезнь протекает в легкой форме.
Нам выдавали защитные комбинезоны или были костюмы: рубашка, штаны, хирургический халат, шапка, балаклава, респиратор, бахилы, 2 пары перчаток. Скафандр. Помню, вроде оденешь и жарко, а зашел на этаж - уже и не замечаешь. Про очки запотевшие тоже забывал. Идешь, а тебя врач остановил, потом пациент что-то спросил, и еще зовут. Три задачи одновременно. Не до этого было, чтобы о жаре думать.
Спина, правда, потом болела. Не помню, чтобы часто садился, только если документы заполнить. Документации не много было, но сложная. Сейчас все оптимистично вспоминаю. Дома совсем другая жизнь.А в смене мысли не об отдыхе. Помню, когда вышел после последней смены вахты - удивился. На улице весна, птицы поют. Свобода! Никуда бежать не надо, никто не зовет...
Отношения с врачами сложились хорошие. Видели, что я работаю, занят. Просил оставить их записку с заданием, часто спрашивал о чем-то по работе. Они отвечали, поясняли. Никогда не гоняли.
Когда нас стало двое на этаж (80 коек - ред.) - вообще классно. И пациенты довольны. Не бегом всё было. Хватало время на общение. С некоторыми пациентами было просто приятно пообщаться. Музыку слушали, приглашали на дискотеку. Молодые женщины хихикали, шутили...
Запомнился один мусульманин в отделении. Он молился пять раз в день. Мне надо процедуры сделать, а он молится. Я ждал - раз это важно ему
Здесь наконец-то я прошел настоящую практику. Это моя первая работа. Научился в вены попадать, документацию заполнять. Хочу еще раз пойти поработать. Уже не так страшно. Уверенность укрепилась.
