Наталья (имя по просьбе автора изменено -- ред.) попала в больницу 7 июня и провела на лечении 15 дней. Все это время мы с ней общались, записывая ее впечатления и наблюдения. Получился своеобразный дневник коронавирусной больной. 22 июня Наталья выписали - тест на коронавирус показал отрицательный результат.
7 июня. Что со мной что-то не то, какое-то состояние -- словно слабость навалилась, голова болит. Смерила днем температуру -- невысокая, 37,1-37,3°. А к вечеру она поднялась: вот уже 38,6-38,8. Что делать? Испугалась, ну, думаю, надо в Скорую звонить. Позвонила: “ Что мне делать, даже не знаю”. Диспетчер мне сразу: “Вызывайте скорую или врача на дом, возможен коронавирус”. Просила совет, но по телефону их не дают. Решила: подожду развития событий, потому что сегодня, 7 числа, выходной, воскресенье.
8 июня. Температура держится. Звоню в регистратуру поликлиники и тот же вопрос: “Девочки, что мне делать?”. Дали еще номер, там повторила свой рассказ о самочувствии. Час-другой, и вот уже ко мне стучится фельдшер. Одет как космонавт в скафандре: халат, на лице опущено защитное стекло, на ногах бахилы. Померил мне температуру, на палец нацепил приборчик -- сказал, что так проверяется наполняемость крови кислородом. И говорит: “Температуры у вас нет, остальные данные, как у младенца!”. Я засмеялась -- какой младенец, мне 68 лет!
Ушел, я стул и стол за ним помыла, а сама думаю: как так нет температуры…. Поставила градусник снова, и вот она -- температура. Даже выше стала, чем была до прихода фельдшера. И боль в голове саднящая. Решила позвонить своему фельдшеру, Сергею Щербине. Он удивился, что у меня анализы не взяли и, видимо, кому-то позвонил. И еще одной знакомой рассказала, что болею. Она тоже, как я поняла, позвонила в ЦРБ и рассказала о моем состоянии.
И не успела я градусник вытащить, как в дверь звонят. Приехала женщина. В одноразовом халатике, без “скафандра”. Она взяла у меня анализы -- мазки из носа, из ротовой полости, выписала мне лекарство, велела пить и быстро ушла.
Температура снова поднимается. Опять решила -- подожду до завтра, я человек терпеливый, лет 20 уже таблеток не пью, обливаюсь холодной водой.
9 июня. Температура под 39°. Решила вновь звонить Щербине. До этого прошлась по аптекам, узнала, что рекомендованное мне лекарство стоит 696 рублей. До пенсии еще далеко, денег с собой у меня столько не было, поэтому его не выкупила. Рассказала моему фельдшеру, что жду результата теста. После этого мне позвонили из больницы и пообещали, что дадут направление на компьютерный томограф (КТ). А я предупредила, что не одна, что рядом есть еще заболевшая бабушка-соседка 85 лет. Как узнали позже, в ее подъезде вирус был обнаружен у двух человек.
Приехала фельдшер Татьяна Баченина, привезла нам направления на компьютерную томографию. Она же сообщила, что, если после обследования пневмония не подтвердится, то нас отпустят домой. Я на всякий случай взяла с собой ложку с кружкой, и деньги на автобус
Сделали нам КТ и сразу повезли в детскую больницу, где работает инфекционное отделение. Там мы очень долго ждали результата, а когда дождались, нам сообщили, что у нас пневмония и нас кладут на лечение.
10 июня. Нас в палате четверо. Врачи и медсестры приветливые, внимательные. Дают таблетки, ставят нам капельницы. Со мной и бабушкой-соседкой лежат две женщины, обе кашляют. Моя бабушка Нонна паникует: “Пришли с пневмонией, а подхватим заразу!” Врач нам объяснил, что пневмонии бывают разные и от этого зависит лечение.
Одна женщина в палате сильно кашляет. Три дня она не ела, только воду пила. Лицо красное, видно, что ей тяжко, порой было страшно на нее смотреть, когда натужно кашляла. Ее потом подключили к кислороду, она дышала каждые два-три часа., ей стало полегче.
11 июня. Бабушка моя переживает, паникует. Ей 85 лет, боится заболеть сильнее. У нее чуть ли не истерика -- разозлилась, бросила тарелку с кашей и начала кричать, что ей все не так и не то, очень переживает.
Попросили медсестер, чтобы меряли нам давление. У меня оно низкое, а тут и еще упало. Стали приходили, измерять нам давление. Вечером мне сказали, что меня переводят вниз с нашего третьего этажа, в бокс.
12 июня. Я в инфекционном боксе. Со мной две режевлянки. В боксе условия лучше, не то, что на этаже! Здесь у нас есть есть ванная, душ. На этаже в ванной все время какое-то белье замачивали, помыться не удавалось, разве что попросим санитарок убрать это белье… Я все время там думала, где бы и как помыться. За три дня на этаже один раз голову удалось помыть.
И кровати в боксе не с арматурой, как в палатах. Там мы даже по два матраса попросили, потому что железки впивались в тело. А в боксе матрасики новые, поролоновые, толстые и железки кроватей спать не мешают. Мои соседки говорят, что в боксе - как в раю, по сравнению с палатой. В палате у них раковины не было, до туалета далеко, шторок на окнах нет и на солнце комната очень нагревается. А в боксе есть жалюзи на всех окошках.
Cегодня праздник, выходной день. Никто нас не смотрит, только лечат.
13 июня. Питание, скажу, здесь не очень хорошее, уже поднадоело. На завтрак -- жидкая каша, добавки нет. На обед суп с капустой и крупой. Рис с котлетой холодные, только суп чуть теплый, а мы горячего ждем. Нам говорят: “А что вы хотите, если питание на 35 рублей в день”.
Врачи ходят в одноразовых халатах, в масках, очках. В комбинезонах только медсестры, которые ставят капельницы и уборщики, которые моют палаты и боксы. Чувствуется, что персонал устал, потому что поступает много заболевших. С утра медсестры ходят и проверяют - где в палатах и боксах есть свободные места.
14 июня. Дочка моей соседки по боксу говорит, что всех, у кого нет температуры, но есть вирус, сейчас оставляют дома. У дочери подтвердился коронавирус, но ее в больницу не взяли. Они звонили руководству медиков, чтобы выяснить -- почему не берут, но им подтвердили, что все законно.
15 июня. Наконец дали заключение, что у меня коронавирусная инфекция. Температуры ни у меня, ни у моих соседок нет, чувствуем себя неплохо, но сильная слабость, тяжело даже вставать с кровати и сидеть. До этого каждый день ставили по одной-две системе в день, выдавали таблетки.
Из моего окружения половина верят, а половина нет, что есть этот коронавирус. На самом деле есть, и мы испытали это на себе. Я думаю, что я заразилась от тех соседок, к которым я ходила. Мне, как домкому, приходилось следить за ремонтом в доме и ходить по квартирам, чтобы выяснить у кого где протекает кровля и предупреждать людей о ремонте и контроле за рабочими. Если сами не проследим -- кто проследит? Никто.
К пожилым соседям я всегда заглядываю и помогаю чем могу. Когда заболели вначале одна соседка, потом другая, нас никто не предупредил, не сказали, что их увезли в больницу с подозрением на коронавирус. И в подъезде никто ничего не обрабатывал даже после того, как пять человек оказались с инфекцией в больнице. Какая там обработка, даже полы в подъездах не метут и не моют. Позвонила в нашу УК “Наш дом”, а там диспетчер говорит, что ей никто не передавал про больных в нашем доме на улице Физкультурников.
17 июня. Меня переводят в лагерь “Салют”. Здесь лежат те, у кого болезнь протекает легко или даже без симптомов. Приехали в лагерь к обеду. Нас покормили -- а питание здесь гораздо лучше, чем в больнице, показали палату. Нас в ней трое. Выходить никуда нельзя, сидим в комнатах. Кто-то курит рядом, дым идет в палату, а у меня на него сильная аллергия. На мои жалобы только слышу “вы, женщина, не нервничайте”.
21 июня. Каждый день нам в лагере дают бутылку воды. Кормят нас в комнатах, в столовую не ходим. Палаты, кровати, мебель в лагере в хорошем состоянии. Жаль только, что погулять нельзя - кругом лес, лето, а ты сидишь взаперти. Пока лечилась, проговорила по телефону больше 700 рублей. И пообщаться хочется, и в интернете что-то посмотреть, потому что с ума сойдешь от скуки, и что-нибудь послушать.
Восстанавливаться мне придется еще долго. Коронавирус здорово выматывает. Из нашего дома четверо заболевших, все в возрасте. Думаю, нам еще аукнется эта зараза, здоровье она нам подорвала. Берегитесь. Не рискуйте зря. В больнице врачи - Светлана Брониславовна Евдокимова, Андрей Николаевич Лындюк, Олег Леонидович Елфимов и другие, медсестры, санитарочки работают сутками. Им очень нелегко, так как народу лежит много и многие в тяжелом состоянии. От нас самих многое зависит, если не хотим попадать на лечение от инфекции.
