Тамара Сергеевна Толоконникова одна из тех тружениц тыла, кто с юношеских лет приближал победу над фашистской Германией. С шестнадцати лет хрупкой девчонке пришлось испытать то, что не каждому взрослому парню сегодня по силам. А реальность военного времени жуткая: голод, холод, непосильный труд по 18, а то и все 20 часов в сутки. 

И работала Тома на нашей узловой станции так, словно двужильная, превозмогая все невзгоды, приближая Победу. С 1941 года она  стала составителем нарядов для паровозных бригад, при необходимости вместе со всеми выезжала на тяжелые работы по ремонту путей, была активной комсомолкой, комсоргом, участницей хора при клубе имени Кирова. 

При всем этом, как все сверстницы грезила о любви, и в «киношку» бегала «на копи» - как звали наш город тогда, и на спевки хора, и колоски собирали, кисеты вышивали. Такой тогда была жизнь. Воспоминания о том лихолетье Тамара Сергеевна записала в тетрадь, которая бережно хранится у дочери Нинель Николаевны Боровковой. Рассказы Тамары Толоконниковой и ее записи о жизни в тылу стали историческими и рисуют полную картину того страшного пережитого времени — войны 1941 — 1945 годов. Эти воспоминания о мужестве тех, кто трудился и с нетерпением ждал с фронта весточки о Победе.

Ковали победу: голодные и полураздетые верили — мы победим.

Моей маме к началу Великой Отечественной войны было всего 16 лет. Выросшая с 9 лет в сиротстве, она и еще две сестры и брат, оказались в Егоршино, по назначению старшей из сестер стала диспетчером отделения дороги крупной узловой станции.

Мама очень часто вспоминала годы войны, святым для нее был праздник День Победы. 

22 июня, в воскресенье, как всегда, собрались на спевку, руководитель хора Нина Афанасьевна Гусева объявила, что началась война, бомбили Киев. А ночью она с девчонками хора провожали на фронт эшелоны с боевой техникой и снарядами. Пели песню «Если завтра война». Маме на всю жизнь запомнилась команда: «По ва-го-нам!», и плач, вой женщин - жен и матерей. Некоторые подружки мамы - Аня Найда, Таня Бачинина, ушли на фронт, но начальник паровозного депо не отпустил мою маму. И не только потому, что у нее была бронь, как у работницы железной дороги. Тогда он сказал ей: «Ты и так сирота, убьют, даже плакать по тебе будет некому. Ты должна выжить».

Работать приходилось по 18-20 часов в сутки. Бывало, иной раз, какой-то горячий командир подставлял ей наган к виску, требуя пустить «его эшелон» первым. А это ведь железная дорога — дисциплина и графики строжайшие!

На работу нельзя было опоздать ни на минуту: по законам военного времени судили и отправляли в лагерь, на принудительные работы или в штрафбат.

Голодали жутко. В рабочей столовой - пустой суп из верхних капустных листьев. Собирали на поле случайно затерявшуюся в земле мерзлую картошку, пекли «тошнотики», с которых рвало. 

В первый же день войны, по словам мамы, в магазинах остались только банки с вареньем из розовых лепестков — ни крупы, ни соли, ни спичек. Продавец плакала и объясняла: «Все вчера разобрали: хлеб, сахар соль макароны». Пришел директор магазина сообщил, что партия, наши вожди нас не оставят без внимания. «Наберитесь терпения, всем сейчас тяжело»...

С тех пор стали давать карточки на хлеб, мыло. Как-то раз их украли и маме целый месяц пришлось выживать без еды - ни крошки хлеба! А как одевались в то время? Пальто было на «рыбьем» меху, без подклада, на голове - береточка, на ногах — танкетки на деревянной подошве. И это зимой! А поменять вещи на продукты не могла — их просто не было.

Но молодость брала свое. «Как это было, как совпало! Война, беда, и наша юность!» - об этом поколении сказал поэт. И писали стихи в альбомчике, и грезили о любви, и в «киношку» бегали «на копи» - так звали наш город тогда, и на спевки хора, и колоски собирали, кисеты вышивали. И даже из газеты вырезали кружевные шторы.

Никогда не могла забыть мама, как на ее глазах после 18-часовой смены в промывочном цехе погибла подруга Леночка. Она попала под маневровый паровоз: спешила перебежать пути — билетик в кино достался, опаздывала на сеанс.

А еще мама каждый раз плакала, рассказывая о Дне Победы. Как все люди, знакомые и незнакомые, обнимались, целовались, плакали, передавая из уст в уста одно только слово — Победа!

Вот такая военная страница биографии моей мамочки Тамары Сергеевны Толоконниковой, в девичестве Даньшиной. Ковали победу, как могли: голодные, вшивые, полураздетые, терпели и ждали, надеясь — мы победим. За работу в тылу она награждена медалями «За трудовую доблесть в годы Отечественной войны 1941-1945 гг.», «Ветеран труда» и юбилейными медалями «За победу над Германией», грамотами и благодарностями. А в 1944 году в ее трудовой книжке записан приказ: «За стахановскую и общественную работу премировать валенками».

Мама всю жизнь была веселым, неунывающим человеком, жизнелюбивым, светлым. Вот только с той войны год от года все хуже и хуже слышала — видимо, «танкетки» на деревянном ходу сказались.

После войны тоже жилось несладко. Назовешь ли это подвигом? Вряд ли. Так жили все, не роптали. Дали комнатку в коммуналке, вместо кровати – сетка на подставленных кирпичах. И работа неустанная! Надо и дрова распилить, расколоть и воды наносить, не было того, чего она не могла делать. И строчить и вышивать и печь. И за всем этим извечные заботы о семье. Работа в женсовете, всегда активная общественная деятельность. 

Быть женой машиниста - нелегкая доля по тем временам. И отдых обеспечить и в поездку собрать, приготовить «шарманку» и мазутную рабочую одежду постирать и лычки на форму пришить… И при всем при этом и о детях позаботиться, проверить уроки, купить книжки к окончанию четверти... А еще сад! Работа в нем, любимые цветы – одних гладиолусов садила 90 сортов. А какой кулинаркой была! Любой шеф-повар ресторана мог позавидовать. Многое умела мама! До пенсии она работала заведующей бригадного дома отдыха и там у нее был порядок!

Все трудности, жизненные невзгоды пережила. Как приходилось ей бороться за мужа, личное дело которого хранилось в сейфе с надписью «сын врага народа». А когда реабилитировали дедушку в 1956 году, настояла, чтобы муж окончил вечернюю школу, вступил в партию, потом он выучился на машиниста тепловоза, а все тяготы, заботы о семье в во время его отъезда она взяла на себя. Трудно было: иногда даже белого хлеба не на что было купить детям. Но годы мчатся так быстро – крутит вечных забот хоровод. Все успела, вынесла, выдержала… Кто знал мою маму, помнит ее неунывающей, веселой, жизнерадостной. Одно только ее заботило до самой смерти: «Только бы не было войны!»

Мамы нет уже 8 лет, но слышу ее голос, помню ее рассказ о самом главном в ее жизни.

Поклонимся доблестному труду женщин, которые на своих хрупких плечах вынесли тяготы войны, приближали Победу, дали нам жизнь!