Современные дети играют в приставки, сидят в интернете, переписываются в чатах и почти не гуляют на улице. У нашей героини тоже было детство, правда, совсем другое, но оно очень рано кончилось. Его раз и навсегда перечеркнула война, о которой десятилетняя Саша, как ее братья и сестры, узнала ночью:
- Мы все спали. Нас разбудила мама. Всех подняла, заплакала: «Началась война!» На этом кончилось наше счастливое детство... Мы вдруг осознали, что пришло большое горе, нас охватил ужас.
С этим ужасом надо было как-то дальше жить, и семье Александры Павловны, в общем-то, ничего другого не оставалось. Выжили, выстояли. Одному Богу известно, каким трудом, какими жертвами. Зато ценили каждое мгновенье, радовались прожитому дню и благодарили судьбу после, когда война кончилась, за то, что ее больше нет.
- Вы знаете, - говорит труженица тыла, - жизнь нас не баловала, но я не горевала. Как бы тяжело ни приходилось, считаю, жить можно в любое время. Главное — уметь приспосабливаться.
Александре Павловне в январе исполнится 90 лет, а ее позитиву и энергии можно только позавидовать. Она и спеть может, и станцевать, и огород вскопать. Бойкая, веселая, никогда не унывающая, всю дорогу, пока мы ехали до ее дома, женщина по памяти читала нам проникновенные стихи. Про войну, про сегодняшнюю Россию, про вымирающие деревни. У нее уникальная память — что раз прочитала, запомнила, не вычеркнешь, не сотрешь.
Иждивенцам карточки не давали
Говорит, натренировала она способность запоминать много и сразу, когда подростком работала на шахте в г. Губаха Пермской области. Это был 44-й год.
Семью Саши, где кроме нее было еще восемь детей, настигло горе: отца изувечило в шахте, из ямы украли всю картошку, корову пришлось зарезать — она не могла отелиться. И Саше пришлось бросить учебу в школе - на иждивенцев продуктовых карточек не давали.
Ей не было 14-ти лет, а она работала табельщицей наравне со взрослыми. Никто не смотрел, что девчушка, поблажек не давал. Сотни работяг спускались в шахту каждую смену и потом поднимались обратно. Каждого надо было отметить в журнале, не перепутать номерки, проставить смену. Работа была ответственная, опоздания карались строго, поэтому документы приходилось оформлять с особым вниманием.
- А потом нам привезли власовцев - предателей, - рассказывает Александра Павловна, - воевавших на стороне немцев. Шахта охранялась действующей армией. Каждую вагонетку проверяли штыками винтовок. Все было очень строго.
Настолько, что ни у кого, даже у 13-летней девчушки не было права на ошибку.
- Однажды у нас дома встали часы.- вспоминает она. - Остановились ходики. Мама разбудила: «Милая дочь, время не знаю, иди на работу». Представляете, Северный Урал. Зима. Ночь. Темно. Холод. Ветер. Идти до шахты надо из одной части города в другую степью.
Когда пришла на проходную, было пять часов утра.
Это был 44-й...
«Дорогая Анна Павловна...»
В 1941-м, когда вся страна узнала о начавшейся войне, Саше исполнилось всего 10 лет. Она была шестым ребенком.
В первые же дни старший брат и сестра нашей героини ушли на фронт. Леонид не вернулся, пропал на полях сражений без вести, похоронку на него Сашины родители так и не получили. Но день, когда брата провожали, она помнит как сейчас.
Говорит, на перроне у состава было все забито провожающими. И стоял такой душераздирающий вой, будто нещадно орала сирена. Все плакали...
С первых же дней в г. Губахе разместился госпиталь. Десятилетняя Саша с другими ребятами выступали в нем с концертами для раненых. Помогали бойцам писать письма домой. И кто-то из родных солдат получил долгожданную весточку от отца, брата, дяди, написанную рукой нашей героини.
- Я точно не помню, что мы тогда писали, - делится воспоминаниями Александра Павловна, - но начинались письма всегда примерно так... «Дорогая Анна Павловна!» или «Дорогая Анюта! Дорогие дети! Не беспокойтесь обо мне. Я в госпитале, но уже поправлюсь...»
В столь юном возрасте девочка своими глазами видела нечеловеческие страдания, боль, изувеченные войной жизни и судьбы раненых, смерть. Должны ли дети это знать? Вряд ли. Но не знать, не замечать не получалось.
Вчерашние школьницы помогали взрослым: стирали вручную бинты в тазиках, сушили их и гладили. А,бывало, разносили похоронки. Представляете, открываете дверь, а на пороге ребенок со страшной вестью в руке...
Однажды в госпитали мы пели песню. - погружается в воспоминания Александра Салтыкова, - Там были такие слова: «Сестрица, сестрица, подай лист бумаги. Письмо я домой напишу. А дома получат, и горько заплачут, как вспомнят отца своего». Рыдали после нее все: и раненые зрители, и юные артисты. Первые, глядя на нас представляли своих детей, а мы, глядя на покалеченных солдат, своих отцов, ушедших на фронт.
Пиканы - это не экзотика
Как жили в военное время, с чем пришлось столкнуться, вспоминать больно. Но и забыть невозможно. Да и нельзя, считает Александра Павловна. Поэтому она никогда не отказывается рассказать о том, как жилось ей, ребятам из школ или городских детских садов. Она всегда тщательно готовится, а дети, раскрыв рты, слушают ее. Потом задают много вопросов. Им сложно представить, как это учиться в не отапливаемом, холодном классе с окнами, с закленными газетой, пропитанной сажей. Они не знают, что такое бомбоубежище и как целые производства, эвакуированные издалека, прямо под открытым небом, без крыши, выпускают снаряды.
Не дай Бог им никогда попробовать баланду. Потому что назвать супом то, что ели дети войны просто нельзя.
- В нем булькали несколько картошинок и крупа. А еще мы ели картофельные очистки. - вспоминает наша героиня, - Брали их в столовой госпиталя, мыли, и жарили на плите. Летом уходили в лес. Копали всякие саранки. Собирали пиканы - трава такая в лесу крупная... Чистили дудку,ели, а листья уносили домой. Мама их заквашивала, как капусту.
Тяжелое, трудное, голодное время. Но дети были воспитаны так, что без повода не плакали, мамке не жаловались, ничего не просили. Знали, что просить было нечего. Жалели маму, помогали ей, старшие приглядывали за младшими, и все были друг за друга в ответе.
- До войны мы жили в достатке, не смотря на то, что в семье росли девять детей. - рассказывает труженица тыла. - Все трудились. И всю войну потом меняли отрезы (ткань) на хлеб, пайка-то малюсенькая - не наешься. Как-то выжили.
Тот день, когда пришла весть о Победе, Александре Павловне тоже не забыть. Ночная смена только вышла из шахты, а утренняя в нее так и не спустилась. По радио объявили: «Победа!» Все ликовали, радовались, обнимали друг друга и снова плакали, конечно, больше от радости, но и чувство утраты вырывалось наружу со слезами.
Сегодня у Александры Павловны шесть внуков и одиннадцать правнуков. Она — счастливый человек. Война закалила ее характер. 25 лет своей жизни она отдала служению людям. Работала в школе-интернате, на железной дороге, возглавляла ветеранские организации. У нее огромное количество всевозможных грамот и благодарностей. Ими забиты полки в шкафу ее квартиры. Но главная награда, которая есть, это жизнь! Какой бы она ни была. Жизнь — вот, что должен ценить человек и за что благодарить судьбу.
