«До войны в шахтерский клуб нас водили смотреть фильмы. А потом его переоборудовали в цех, где делали снаряды для «Катюш».Саберзян Рахимов рассказал нам о своей жизни в годы войны. Жизни подростка, который пошел работать наравне со взрослыми в 16 лет.
Память — странная штука. Иногда молчит, как ты ее не тереби, а порой, когда ты вдруг начинаешь разматывать спутанный клубок воспоминаний, одаривает тебя с лихвой. Медленно и аккуратно возвращает тебя в далекое-предалекое прошлое, где сюжеты позабытых событий предстают перед тобой словно три шкатулки из телепрограммы «Поле чудес». Якубович лукаво смотрит на тебя, улыбается и протягивает расписные коробочки, открывая их по очереди: вот тут — пусто, здесь тоже, а в следующей, конечно, ждет приз.
Примерно так свои 95 лет чувствует себя Саберзян Рахимов. Он порой может не вспомнить, что было пару дней назад, запамятовать, что говорил недавно. Но время, когда он пятнадцатилетним парнем трудился на одном из эвакуированных в наш город в годы войны заводе, помнит хорошо.
Средний Урал стал для фронта глубоким тылом, на его просторах интенсивно шло наращивание оборонного потенциала страны. В годы лихолетья Свердловская область приняла на своей территории огромное количество эвакуированных предприятий. И Артемовский не стал исключением.
На базе АМЗ с 1941 года размещался Скопинский механический завод из Рязани. Тогда еще совсем юный Саберзян Рахимов трудился на нем электриком, электрослесарем. Запускал цеха, отвечал за работу оборудования.
- Папа очень переживал и готовился ко встречи с вами, - говорит, встречая нас у порога Галина Сергеевна, - для него важно, что вы пришли. Не представляете как!
Мы заходим в уютную светлую комнату — скромную, но обставленную со вкусом всем самым необходимым. Невысокий пожилой мужчина, увидев нас, торопливо старается встать с дивана, опираясь на ходунки — приспособления для ходьбы - двигается в нашу сторону.
Парадный пиджак, увешанный памятными медалями. Крепкие морщинистые руки, ясные светлые добрые глаза, приветливый и в то же время немного задумчивый взгляд.
Уважаемый Саберзян (наш герой по паспорту не имеет отчества. Знакомые и бывшие коллеги всегда звали его Сергеем) радушно приглашает присесть, и мы начинаем беседу.
Поначалу разговор не со всем складывается, и я немного теряюсь. Наш герой плоховато слышит, а я чувствую неловкость, что мне приходится говорить чуть громче, отчетливей и повторять вопрос по нескольку раз. Но спустя несколько минут такого общения понимаю, уважаемого Саберзяна не стоит торопить и мучить наводящими вопросами. Он просто медленно погружается в свои воспоминания и будто достает из припрятанной где-то в их глубине шкатулки по одному свертку из прошлого. Также медленно, не торопясь и словно боясь спугнуть, разворачивает каждый.
- Австрийский барак на Бурсунке. Там жили мои родители. - говорит Саберзян, - его когда-то давно построили австрийские пленные. Потом снесли и на том же месте построили восьми квартирный дом. Я сам здешний, артемовский. Здесь родился и вырос. Школу окончил, потом в ремесленном учился... Помню, моста еще через речку не было, на тот берег, где ЕГРЭС, мы на пароме перебирались.
Вроде бы прошло и не сто лет, меньше, а, кажется, будто нас разделяет эпоха. И такое может быть только в черно-белом немом кино. Паром... В Артемовском... даже не верится.
- В шахтерский клуб, что на территории ЕГРЭС был, нас водили через плотину кино смотреть. Ага, «Чапаева»... А в сорок первом его переоборудовали в цех для эвакуированного скопинского завода. Там снаряды делали для «Катюш». - продолжает уважаемый Саберзян.
Вместе с преподавателями ремесленного училища, однокурсниками, друзьями и эвакуированными здесь пришлось трудиться и ему. Он тянул кабеля, подключал станки, отвечал за работу оборудования. Запускал цеха в работу. Заработанные деньги приносил в семью и отдавал матери. Помогал ей и в остальном. На нем, старшем из пяти детей, в то время лежала большая ответственность.
- Папа у нас строгий. Мы при нем не смели локти на стол поставить, - рассказывает Галина Сергеевна, улыбаясь, пока уважаемый Саберзян уходит в свои раздумья, - Он и сейчас, бывает, строжит. Я сама давно бабушка, а слушаюсь. Но вообще он очень добрый. Сядет перед телевизором, включит «Поле чудес» и все ждет, выиграет ли кто автомобиль. Если кому выпадет, искренне радуется за человека, от души. Представляете?
На фронт в годы Великой Отечественной войны ушел отец нашего героя. Трое отцовских родных братьев и двое сродных не вернулись обратно. Уважаемый Саберзян помнит, как от папы приходили письма, как их читали, но что в них было, память стерла. Хотя догадаться нетрудно. Наверняка, слова ободрения семье. Чтобы не переживали, и что все будет хорошо.
- В первом цехе делали детали для минометных орудий, - будто очнувшись от легкого забыться продолжает наш герой, - В четвертом выпускали авиабомбы. Боеприпасы для авиации весом 250 килограммов. Зажигательные и осветительные бомбы. А в третьем, по-моему цехе, на «Геологоразведке», делали мины.
Так странно... Мой дед в годы войны служил в артиллерии. Много раз он говорил, что выжил только благодаря тому, что был наводчиком на «Катюше». Там безопасней, чем, в танке. Может быть, он обстреливал позиции немцев реактивными снарядами, чьи корпуса изготовили в Артемовском. Может быть такое? Почему бы и нет. Ловлю себя на мысли, что мы все словно связаны одной невидимой нитью истории.
- Март сорок третьего запомнился крепко. Вроде, начало весны, а морозы лютые стояли. - прерывает череду уже моих раздумий уважаемый Саберзян. - Четвертый цех, деревянный, его нужно было отапливать. К нему подвели трубы двухсот пятидесятые. Мы ставили вентиляцию. Ох, и холодина была! А вы знаете, что у нас в Артемовском планировали изготавливать корпуса для бомб весом пятьсот килограммов? Даже станки ставили. Но приехал военный летчик, посмотрел и сказал: «Не пойдет!» У снарядов одна сторона плоской получалась. Такие, сказал он, до цели доходить не будут. Не стали их делать... Еще на Кировке, у лесопилки, цех работал. В нем тару для бомб делали. Ящики. А начиняли снаряды не у нас, в соседнем Реже.
- Надо же! - удивляется Галина Сергеевна, - Папа нам об этом не рассказывал. Так хорошо помнит, какой цех где располагался и что в нем делали. И про летчика тоже не говорил никогда ... Видите, вспоминает потихоньку.
Своим детям, шестерым внукам и правнукам (их у Саберзяна девять) наш герой, конечно, кое-что из своей юности рассказывал. Из рабочих будней тоже. О том, как трудился на шахте «Ключи», и как Бог уберег его от трагедии (страшный взрыв во время которого погибли шахтеры), как он работал в ЖКО и на березняковских скважинах. Некоторые моменты он помнит досконально. От того, слушать уважаемого Саберзяна еще интересней.
В его семье чтут традиции. 9 Мая обязательно собираются за большим столом. Саберзян Рахимов готовится к празднику заранее. Как бы это сказать, настраивается. А в торжественный день он всегда приходит на памятный митинг в центре города. День Победы для него — святой день.
Нынче из-за пандемии наш герой принимал поздравления дома. И еще он ни разу не был в обновленном сквере Победы. Не довелось. Домашние оберегают уважаемого Саберзяна, стараются не подвергать его риску заболеть ковидом, но искренне полагают, что ему очень понравится переделка аллеи.
Внушительные памятники Героям войны из белого мрамора, новый фонтан, фонари и удобные скамейки. Самое лучшее место, где под шум воды, никуда не торопясь, можно погрузиться в океан своих воспоминаний.
Но, ничего, доживем до весны, все перемелется, будут еще праздники. Один из них (день рождения) случится сразу после Рождества. 8 января уважаемому Саберзяну исполнится 96 лет. К этой дате он готовится сейчас. У него много забот: кого позвать на день рождения (ну а вдруг пандемия схлынет), что поставить на стол, чем угощать гостей. Надо бы прикупить две бутылки коньяка. Он должен стоять на праздничном столе.
Ветеран старается держать себя в форме. Обязательно гуляет каждый день, совершает небольшой променад, у него свой ритуал, дышит свежим воздухом и все время о чем-то думает, думает. Наверное, о будущих планах, их у уважаемого Саберзяна ой как много. Дай Бог, чтобы все они свершились. Еще мы пожелаем нашему герою здоровья! Крепкого-прекрепкого! Бодрости духа, ясной памяти и долгих лет жизни!
